История одной кампании

     Этот текст написан в развитие некоторых соображений, высказанных А.В.  Венковым в его книге ««Тихий Дон»: источниковая база и проблема авторства», М., АИРО-ХХI, 2010.  Затрагиваемая в нем тема, как представляется автору этих строк, получила теперь определенное логическое завершение.

      Загадочным до сих пор оставался вопрос о том, с какой же войны («Турецкой кампании») возвращается по первому замыслу автора романа казак Прокофий Мелехов – дед главного героя - в первой главе первой части «Тихого Дона». В окончательном тексте речь идет о Крымской войне, поскольку никакая другая не подходит просто хронологически.  Не вызывает сомнений также, что в черновой редакции ТД речь идет заведомо о другой войне, об одной из более ранних русско-турецких войн, поскольку в этой редакции Прокофий - не дед, а (как минимум) прапрадед Григория Мелехова. В тексте указаны его потомки Пантелей (сын),  далее Семен (Андрей) и Иван Семенович (именуемый в черновом автографе также Иваном Андреевичем) («Михаил Шолохов. Тихий Дон. Динамическая транскрипция рукописи, с. 28-32, М., ИМЛИ, 2011, рукописи Шолохова см. также http://feb-web.ru/feb/sholokh/default.asp?/feb/sholokh/texts/drafts/rub6-1.html, черновая рукопись 1926-1927 гг.)  Соответственно, определение «последняя»   турецкой кампании Прокофия Мелехова (в рукописях и ранних изданиях ТД) остается неясным. Оно не может означать «последняя» на момент, в который ведется повествование от имени автора романа, поскольку с тех пор уже сменилось несколько поколений Мелеховых, и прошла еще не одна война с Турцией. Ф.Кузнецов (««Тихий Дон" - судьба и правда великого романа», М., ИМЛИ, 2005, с. 86) предполагает, что речь изначально шла о «последней Турецкой кампании в жизни Прокофия», что также не выглядит безупречным. Только начиная с издания 1941 года хронологически неправильное в данном случае применительно к Крымской войне определение «последняя Турецкая кампания» было заменено на «предпоследняя», но это уже никакого отношения к начальному авторскому замыслу не имело. По мнению Ф. Кузнецова «Турецкая кампания» в черновом автографе ТД – это русско-турецкая война 1828-29 гг. (там же, с. 83).      

       Как будет показано ниже, мы можем определить с большой степенью достоверности, о какой же кампании идет речь в черновике ТД и, как следствие, определить, когда же начинается основное действие романа (1912 г. по окончательной редакции).  Отсюда естественным образом будут следовать и выводы относительно времени начала работы автора над ТД и в какой-то мере о самой личности автора.

       В черновом автографе романа (и в ранних изданиях) современником молодых героев является старый казак дед Гришака – односум (однополчанин) Прокофия Мелехова. В разговоре на свадьбе главного героя (последняя глава первой части) дед Гришака рассказывает о бое с турками. А. Венков обратил внимание на этот рассказ (указ. соч. с. 109-111).  Читаем в романе: «Поскакали мы, а янычиры построились вот так-то, -  он чертит на  скатерти  пальцем   неровный четырехугольник, - в нас палят» (глава XXIII первой части).  Венков вспоминает в связи с этим роман М.Н. Загоскина «Рославлев, или Русские в 1812 году»: «Все наше войско двинулось вперед, конница бросилась на неприятельскую пехоту, и что ж?.. Как бы вы думали?.. Турки построились в каре!» Венков пишет далее, что «у Загоскина весь бой придуман», и не делает прямого вывода об использовании автором ТД этого фрагмента из Загоскина. Тем не менее вывод Венкова, с учетом некоторых иных соображений (см. ниже): «Вероятно, монолог деда Гришаки скомпонован на базе какого-то отрывка описывающего события, отстоящие на целый век от событий романа.»

       Рассмотрим, фрагменты из «Рославлева» и чернового автографа ТД подробней. В таблице даются  cсылки на рукописи Шолохова по изданию «Михаил Шолохов. Тихий Дон. Динамическая транскрипция рукописи», М., ИМЛИ, 2011, черновой автограф  с. 113-114, беловой с. 209-210; см. также http://feb-web.ru/feb/sholokh/default.asp?/feb/sholokh/texts/drafts/rub6-1.html .

        Не вызывает сомнений, что рассказ деда Гришаки скомпонован с использованием текста Загоскина, хотя не только его, поскольку «белых мешков на головах» янычар и некоторых других деталей у Загоскина нет. Обратим внимание, что в обоих случаях бой описывается не от авторского имени, а рассказчиком - персонажем  романа  в присутствии нескольких человек.

                2)            А. Венкову также принадлежит наблюдение, что использование однозарядных пистолетов турецким офицером в рассказе деда-Гришаки в 1876-77 гг. выглядит анахронизмом, в это время уже использовались револьверы. «1870-м годам револьверы практически полностью вытеснили из обращения устаревшие образцы однозарядных капсюльных пистолетов»  http://www.bratishka.ru/archiv/2008/11/2008_11_10.php  , «американский «Смит и Вессон русской модели» закупала турецкая армия, так что на Балканах их использовали обе стороны» http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/339/

 
          3)             Само описание боя основано в значительной степени на описании Рущукского сражения  1811 г. в романе Загоскина «Рославлев». В этом сражении янычары вполне могли принимать участие, как и вообще в русско-турецкой войне 1806-1812 гг. Бой деда Гришаки происходит, согласно его рассказу, под городом Рошичем (=Рущук=Русе). (В черновом автографе – под Плевной, но ранее говорится о том, что он отличился под Рошичем и Плевной.)  Никакого большого сражения, по описанию подходящего под описание деда Гришаки в войне 70-х годов под Рущуком не было. В 1811 году под Рущуком было большое сражение, во время которого М.И. Кутузов разбил турецкие войска (с большой вероятностью именно оно описывается у Загоскина, в свою очередь на которого опирается автор ТД) что положило начало полному разгрому Турции в войне: «Около 9 часов утра из оврага, примыкавшего к левому флангу русской позиции, появилось более 10 тыс.  отборной турецкой конницы. Огромнейшая лавина  всадников в разноцветной одежде, в пестрых чалмах и со знаменами ярких цветов с необыкновенной  стремительностью обрушилась на левый фланг русской армии.  Турецкая конница прорвалась между крайними каре пехоты обеих линий и опрокинула стоявшие за пехотой  кавалерийские полки белорусских гусар и кинбурнских драгун. Совершив прорыв в тыл русской армии, турки  разделились на две группы: одна из них двинулась к Рущуку, а другая охватывала русские войска левого фланга.» «Для русской армии создавалось тяжелое положение. Визирь, используя успех своей конницы, стремился  развивать наступление па левом фланге русских. Необходимо было принимать самые энергичные и решительные  меры. Здесь-то и сказалась вся мудрость кутузовского  замысла. В бой вступили войска, предусмотрительно оставленные главнокомандующим в Рущуке; они отбросили турецкую конницу далеко от крепости. Вся русская кавалерия, стоявшая в третьей линии, была повернута   против прорвавшейся в тыл турецкой конницы. Последовал ряд ожесточенных кавалерийских схваток.  Атакованная с разных сторон турецкая конница, оставив на поле боя множество убитых, обратилась в бегство».  «Ожесточенное сражение, продолжавшееся около 12  часов, кончилось полным поражением турецкой армии,  несмотря на то что визирь обладал четырехкратным  превосходством в силах.» (П. А. Жилин «Михаил Илларионович Кутузов», М., Воениздат, 1978, с. 129-130; как видим у Загоскина   и в ТД каре отнесено к туркам, а не к русским). Именно после этого в конце 1811 г. Кутузов был возведен в графское достоинство. Ничего сколько-нибудь сравнимого по значимости под  Рущуком в 1877-78 гг. не было, как и в кампаниях 1828-29 и 1853-56 гг.: «В войну 1828—29 гг., Р. находился вне сферы действий русских войск. Во время восточной войны 1853—56 гг. под Р. произошли лишь незначительные дела», «В войну 1877—78 гг. действия наши против этой крепости ограничились бомбардированием ее с осадных батарей, устроенных на левом берегу Дуная» (Энциклопедический словарь  Брокгауза и  Ефрона).

 
          4)         Дед Гришака – односум Прокофия Мелехова, по первой черновой рукописи Шолохова не деда, а прапрадеда (как минимум) главного героя.  В этом случае «турецкая кампания», с которой возвращается в начале романа Прокофий, после чего у него рождается сын – прадед главного героя,  не может быть Крымской войной. Это - одна из более ранних русско-турецких войн – 1828-29 гг., как предполагает Ф. Кузнецов (на которой уже не могло быть янычаров и не было рущукского сражения), или, что по совокупности всех изложенных выше обстоятельств, гораздо вероятней - 1806-1812 гг.  То обстоятельство, что в «наше время» - время действия основной части ТД -  еще здравствует участник войны 1806-1812 гг., (т.е. казак не позднее 1792 г.р.)  говорит о том, что по ранним вариантам начала романа «Тихий Дон» на дворе, самое позднее, 1880-е годы, в крайнем случае – начало 90-х годов 19 века, т.е. на 20-30 лет раньше традиционной датировки 1912 годом. Некоторые детали, отмеченные А. Венковым (упоминание отмененных относительно недавно телесных наказаний  – реально отмененных в 1870 г. (указ. соч., с. 113), старый мундир деда Гришаки (с. 111) образца первой половины 19 века) -  говорят о том же.  

 
      Итак, в романе «Тихий Дон» с большой вероятностью по замыслу автора изначально описывались события, происходившие задолго до 1912 г. и не предполагалось описание мировой и гражданской войн (другие соображения, ведущие к аналогичным выводам см. А. Венков указ. соч., с. 97-109; З. Бар-Селла «Записки покойника («Тихий Дон»: текстология хронологии»), Русская почта», Белград, №1, 2008 http://tikhij-don.narod.ru/Zapiski.htm ), и начат роман был заведомо до 1914 г. М.А. Шолохов, начавший роман по официальной версии с корниловского сюжета 1917 г., затем решивший показать предвоенную жизнь донских казаков, так далеко копать не мог и не имел необходимости. Да он и не упоминал никогда о замысле начать действие романа лет минимум на 20-30 ранее 1912 г.  Настоящий же автор, вероятно, по мере развития событий (1905 г., русско-японская и мировая войны), постепенно отодвигал действие вверх по оси времени. Вероятно, основная часть правки, связанной с изменением хронологии была им в первом приближении выполнена. Но следы старой хронологии 19 века, не поддающиеся быстрому аккуратному исправлению тем (теми), кто воспользовался его рукописями (или вообще неведомые для них), так и остались в рукописях Шолохова и даже в печатном тексте.