Одним из важнейших свидетельств непонимания Шолоховым текста протографа является наличие серьезных противоречий во фронтовых биографиях героев романа. А именно - в романе сплошь и рядом одни и те же персонажи одновременно находятся на разных фронтах мировой войны и соответствено на территории разных государств - Германии и Австро-Венгрии. Это касается почти всех основных героев призывного возраста - Григория и Петра Мелеховых, Степана Астахова, Евгения Листницкого. Шолохов либо не понимал, что в его распоряжении оказались несколько разных редакций протографа, либо, даже понимая это, не сумел свести их к единому непротиворечивому тексту. Подробный анализ германской (восточно-прусской) и австро-венгерской версий и самих причин появления двух разных в части фронтовых биографий редакций протогорафа сделали А. и С. Макаровы ( "Цветок-Татарник, М., АИРО-ХХ, 2001, с. 308-350). Ниже мы подробно остановимся на пребывании Евгения Листницкого на фронте в 1914 г. Как будет показано, его фронтовая биография в 1914 г. склеена даже не их двух, а из трех разных редакций, которые все (попарно!) противоречат друг другу.

Итак, согласно главе XIV третьей части "Тихого Дона" " в первых числах августа сотник Евгений Листницкий решил перевестись из лейб-гвардии Атаманского полка в какой-либо казачий армейский полк. Он подал рапорт и через три недели выхлопотал себе назначение в один из полков, находившихся в действующей армии.<...>Поезд на Варшаву отходил в восемь часов вечера. <...> Листницкий вышел из вагона на каком-то безымянном полустанке. Там же выгрузился походный лазарет. Справившись у доктора, куда направляется лазарет, Листницкий узнал, что он перебрасывается с Юго-Западного фронта на этот участок " (М.А. Шолохов, собр. соч., М., ГИХЛ, 1956, т.2, с. 337-339.) Упоминание поезда на Варшаву и Юго-Западного фронта как другого фронта (не того , на который едет Листницкий) не оставляет сомнений в том, что Листницкий выехал на Северо-Западный фронт в Восточную Пруссию. С этим согласны и авторы, отстаивающие авторство Шолохова. Г. Ермолаев - в осторожной форме: "все это наталкивает на мысль, что Листницкий прибыл на какое-то место на Северо-Западном фронте", ("Творчество Михаила Шолохова, С.-Пб., Академический проект, 2000, с. 269). К мнению Ф.Кузнецова по этому поводу (""Тихий Дон - "Судьба и правда великого романа", М., ИМЛИ, 2005, с. 646) мы еще врнемся . Есть и дополнительные косвенные свидетельства. Санитар из лазарета, роняет "у германцев, у тех не по-нашему" (собр. соч., с. 341), что выглядело бы менее естественным, если бы на данном фронте Русской армии противостояла бы австро-венгерская, а не германская. Далее Листницкий встречает местного жителя - белоруса, что крайне не характерно для территории Юго-Западного фронта и конкретно Галиции, но характерно для Восточной Пруссии (собр. соч., с.342).

Белорус - хозяин первой подводы из транспорта раненых, который встречает Листницкий. На транспорте едут раненые казаки, в том числе казаки из 12-го казачьего полка (однополчане Григория Мелехова); они упоминают гибель трех своих однополчан из хутора Татарского, т.е. земляков Мелехова (с. 342-343). Согласно же V, X , XII и XIII главам третьей части Григорий Мелехов в составе 12-го полка воюет на Юго-Западном фронте в Галиции. Таким образом возникает вроде бы непреодолимое противоречие - Листницкий, приехав на Северо-Западный фронт, сойдя с поезда и сев на двуколку в Восточной Пруссии, вечером того же дня сходит с нее уже в Галиции на Юго-Западном фронте. (Осторожный Г.Ермолаев: "С другой стороны, налицо признаки того, что Листницкий прибыл на Юго-Западный фронт", указ. соч., с. 269). Однако на встречу Листницкого с казаками 12-го полка можно взглянуть и по-другому. Можно принять, что Листницкий "перепрыгнул" из Восточной Пруссии в Галицию, но возможно, что, наоборот, 12-й полк (а, следовательно и главный герой романа в его составе) воюет в Восточной Пруссии на Северо-Западном фронте, где его казаки вполне могли повстречаться с Листницким. Это противоречит пребыванию полка в Галиции согласно главам V, X, XII и XIII. Судя по тому, что Листницкий сходит с поезда вместе с лазаретом, переброшенным как раз с Юго-Западного фронта (а не на Ю.-З. фронт) и то, что прямые географические указания на пребывание Листницкого в Галиции появляются позже - в главе XV (об том - ниже), то более вероятным представляется именно второй вариант - до конца главы XIV Листницкий находится именно на Северо-Западном фронте в Восточной Пруссии. Таким образом, в главе XIV мы обнаружили единственное в третьей части ТД прямое упоминание о казаках хутора Татарского в Восточной Пруссии в 1914 г. (Еще одно свидетельство - упоминание о предстоящей "через два года" встрече Григория Мелехова и Степана Астахова в Восточной Пруссии содержится в главе XIV первой части (собр. соч., с. 70), на него обратил внимание З. Бар-Селла - "Тихий Дон" против Шолохова", в кн. "Загадки и тайны "Тихого Дона", Самара, PS пресс, 1996, с. 143. Остальные упоминания в ТД о Восточной Пруссии как месте боевой службы Мелеховых и Астахова носят ретроспективный характер и не привязаны ни к точным датам, ни даже к году.) Это - прямое свидетельство существования первой - восточнопрусской - версии фронтовой службы Григория Мелехова и его земляков, которая впоследствии уступила место галицийской, но следы которой остались в скомпилированном Шолоховым окончательном тексте. (Отметим попутно - транспортное средство, на котором Листницкий, сойдя с поезда едет вместе с врачом лазарета, именуется в рукописях Шолохова попеременно то двуколкой, то двухколкой, рукописи Шолохова на ФЭБ , черновик третьей части, с. 65-66 - Шолохов текст протографа читал всякий раз, как заблагорассудится).

Вернемся к главе XIV. Листницкий, распрощавшись с лазаретом, прибывает в штаб своего полка. Вот самый конец главы: "- Подите, сотник, познакомьтесь с офицерами, я, знаете ли, не спал три ночи. В этой глухомани нам, кроме карт и пьянства, нечего делать. Листницкий, козыряя, таил в усмешке жесткое презренье. Он ушел, неприязненно вспоминая встречу, иронизируя над тем уважением, которое невольно внушили ему усталый вид и шрам на широком подбородке полковника" (собр. соч., с. 344). А вот самое начало главы XV: "Дивизия получила задание форсировать реку Стырь и около Ловишчей выйти противнику в тыл. Листницкий за несколько дней сжился с офицерским составом полка; его быстро втянула боевая обстановка, вытравляя прижившиеся в душе уют и мирную дрему" (с. 344). Мы видим очевидный стык двух редакций между главами XIV и XV - река Стырь протекает в Галиции , далее упоминается бой с австрийцами, что также напрямую указывет на Юго-Западный фронт. Кроме того, речь сразу идет о боевой обстановке, тогда как в конце главы XIV речь идет о скуке и безделье офицеров полка.

Итак, факт принадлежности глав XIV и XV третьей части к разным - восточно-прусской и галицийской редакциям протографа не вызывает сомнений. Это само по себе хорошо известно. Однако проследим далее за судьбой Листницкого по главе XV и последующим главам третьей части. После успешного форсирования Стыри: "Эту ночь ночевали в маленькой деревушке <...> на другой день случай столкнул его [Листницкого] с вольноопределяющимся Бунчуком <...> Листницкий остановился возле березок, рассматривая в бинокль взгорье, сугорбившееся за лесом. К нему на медную головку шашки села, расправляя крылышки, пчела. - Глупая, - сожалеюще и тихо сказал Бунчук, осуждая пчелиный промах. - Что? - Листницкий оторвался от бинокля. Бунчук глазами указал ему на пчелу, и Листницкий улыбнулся. - Горек будет ее мед, как вы думаете? Ответил ему не Бунчук. Откуда-то из-за дальней купы сосен пулемет взлохматил тишину пронзительным сорочьим чечеканьем, разбрызг воющих пуль пронизал березки, на гриву сотникова коня, кружась и колеблясь, упала ссеченная пулей ветка. Они скакали к деревушке, понукая лошадей криками, плетьми. Вслед им без единой передыши кончал австрийский пулемет ленту. После Листницкому неоднократно приходилось встречаться с вольноопределяющимся Бунчуком, и всегда он поражался той непреклонной воле, которая светлела в жестких глазах Бунчука, дивился и не мог разгадать, что хранилось за неуловимой скрытностью, висевшей тучевой тенью на лице такого простого с виду человека. Бунчук и говорил как-то недосказанно, с улыбкой, зажатой в твердом углу губ, будто шел, обходя одному ему известную правду по кривой, извилистой стежке. Его перевели в пулеметную команду. Недели через полторы (полк стал на суточный отдых) Листницкий по дороге к командиру сотни догнал Бунчука. Тот шел мимо сожженного сарая, игриво помахивая кистью левой руки. - А-а, вольноопределяющийся! Бунчук повернул голову и, козыряя, посторонился<...>" (собр. соч., с. 346-351). Попробуем определить, когда происходил последний разговор Листницкого и Бунчука, т.е. примерный день, когда по внутренней хронологии романа Листницкий по-прежнему находится в своем полку. Точнее, определим нижнюю границу этой даты, т.е. - разговор происходил не ранее "день/месяц/1914 г." Проследим за хронологией начиная прямо с главы XIV.

В начале августа Листницкий подает рапорт об отправке на фронт - допустим, 2 августа ("в первых числах" означает обычно не ровно первое число, а более позднюю дату.)

Через 3 недели получил назначение - допустим, 3 недели обозначают не ровно 21 день, а 18 дней. Тогда назначение получено 20 августа.

Выехав из Петрограда в 8 вечера, Листницкий выходит из поезда на следующий день и вечером приезжает в свой полк, т.е. не ранее вечера 21 августа. На этом глава XIV заканчивается. Глава XV относится уже к другой , галицийской, редакции, но тем не менее и дальше проследим за хронологией, возможно Шолохов, механически объединив две редакции, не стыкующиеся в пространстве, проследил хотя бы за временем?

Итак, "Листницкий за несколько дней сжился с офицерским составом полка; его быстро втянула боевая обстановка". Допустим несколько дней - это 3 дня, а не 7 или 8. Тогда форсирование реки Стырь нужно отнести к 25 августа. На следующий день - 26 августа - первый разговор Листницкого с Бунчуком. Листницкий обещает ходатайствовать о переводе Бунчука в пулеметную команду. "Его перевели в пулеметную команду. Недели через полторы (полк стал на суточный отдых) Листницкий по дороге к командиру сотни догнал Бунчука." Таким образом, через 9-10 дней после 26 августа - 5-6 сентября - Листницкий находится в своем полку, где беседует с Бунчуком - это самая ранняя возможная датировка, согласно внутренней хронологии романа. Самая поздняя возможная датировка (в предположении, что "первые числа августа" - число 8-9-е , за "три недели" принимаем примерно 23-24 дня, за "несколько дней" - 7-8 дней и т.п.) - примерно 23-24 сентября. На этом заканчивается глава XV.

Далее Листницкий появлятся только в главе XXII. "На Юго-Западном фронте в районе Шевеля командование армии решило грандиозной кавалерийской атакой прорвать фронт противника и кинуть в тыл ему большой кавалерийский отряд, которому надлежало совершить рейд вдоль фронта, разрушая по пути коммуникационные линии, дезорганизуя части противника внезапными налетами. На успешное осуществление этого плана командование возлагало большие надежды; небывалое количество конницы было стянуто к указанному району; в числе остальных кавалерийских полков был переброшен на этот участок и казачий полк, в котором служил сотник Листницкий. Атака должна была произойти 28 августа, но по случаю дождя ее отложили на 29-е." (собр. соч., с. 379-380). Итак, еще 26 августа (не ранее этой даты) ни о какой переброске полка речи нет (он стоит на отдыхе) а уже 28-го (очевидно, с утра) полк должен участвовать в наступлении на другом участке фронта. С колоссальной натяжкой это еще можно представить себе, хотя (как видно из вышеизложенного) сама дата форсирования Стыри - 26 августа получена с большой натяжкой - в реальности по внутренней хронологии романа оно, скорей всего, могло состояться хотя бы на несколько дней позже - не ранее 30 августа. Но даже это не главное. Главное: " Под Листницким убили коня, сам он получил две раны: в голову и ногу. Вахмистр Чеботарев, соскочив с коня, схватил Листницкого, взвалил на седло, ускакал<...> Из варшавского госпиталя Листницкий сообщил отцу о том, что по излечении приедет к нему в Ягодное использовать отпуск (с. 381) . "Через три недели Евгений Листницкий прислал телеграмму, извещая о том, что получил отпуск и выехал домой" (с. 384). Далее связь с Аксиньей, а 5 ноября также после госпиталя в имение Листницких возвращается Григорий Мелехов и жестоко избивает соперника (глава XXIV, с. 402). Итак, после ранения под Шевелем 29 августа Листницкий отправляется в тыловой госпиталь, а затем на Дон, где находится как минимум до 5-6 ноября, и никак не может 5-6 сентября (и вообще в сентябре-октябре) находиться в своем полку на фронте. Таким образом, галицийская версия сама согласно внутренней хронологии опубликованного текста ТД, является противоречивой.

Итак, фронтовая биография Листницкого 1914 г. скомпилирована в тексте ТД из трех разных редакций, противоречащих друг друг как географически, так и хронологически.

1) Восточнопрусская редакция - приезд на фронт в конце августа. При этом частью восточнопрусской редакции является встреча Листницкого с казаками из полка Григория Мелехова, которые согласно предшествующим главам находится в это время в Галиции.

2) Галицийская редакция-1 - форсирование в последней декаде августа р. Стырь, примерно через полторы недели после которой (т.е заведомо уже в сентябре) полк выведен на отдых, Листницкий в это время находится в полку.

3) Галицийская редакция-2 - ранение Листницкого под Шевелем 29 августа, после чего он отправляется в тыловой госпиталь, затем домой на Дон, где продолжает находиться еще как минимум в первой декаде ноября.

Само по себе форсирование протекающей в основном по российской территории реки Стырь в конце августа противоречит реальному ходу войны - Русская армия вела войну на территории Австро-Венгрии и уже заняла к тому моменту Львов. Не существующий же на картах "Шевель"с большой вероятностью квалифицируется как неправильно прочитанный в протографе "Ковель". В обоих случаях к биографии Листницкого 1914 г. механически присоединены описания боев 1915 или 1916 г., см. А. и С. Макаровы, "Цветок-Татарник", с. 339-341, А. Венков, "Тихий Дон" - источниковая база и проблема авторства", Терра, Ростов-на-Дону, 2000, с. 337-341.

Мы рассмотрели пребывание Листницкого на фронте в 1914 г. так, как оно описано в опубликованном тексте ТД. Однако в рукописи это пребывание описывается еще более противоречивым образом. Листницкий в 14 главе рукописной редакции подает рапорт об отправке на фронт не в в первых числах августа, а в первых числах сентября (рукописи "Тихого Дона" на ФЭБ, с. 62 черновика третьей части) таким образом все события, связанные с его пребыванием в полку в следующей главе сдвигаются на месяц вперед - в конце сентября бои на р. Стырь, уже в октябре второй разговор Листницкого с Бунчуком, а согласно главе 22 рукописной редакции Листницкий по-прежнему убывает в тыл после после ранения, полученного 29 августа (черновик третьей части, с. 107-108). Такое грубейшее несоответствие было обнаружено далеко не сразу - в шолоховском черновике есть исправления и вставки, но подача рапорта именно в первых числах сентября правке в черновике не подвергнута. Противоречие обнаружено было позже и "устранено" самым примитивным способом - подача рапорта Листницким механически сдвинута ровно на месяц назад - на первые числа августа. При этом противоречие двух галицийких версий не исчезло вовсе, а лишь оказалось несколько завуалировано и может быть легко обнаружено внимательным читателем. След "сентябрьской" редакции остается до сих пор в виде лица санитара из лазарета - оно было серовато, скучно, как сентябрьское поле в жнивье" (собр. соч., с. 341).

Отметим, что это не первый обнаруженный в романе ранее механический сдвиг хронологии ровно на месяц в попытке избавиться от слишком уж явных противоречий разных редакций. Еще Г.Ермолаев заметил противоречие в ранних изданиях между датой второго ранения Григория Мелехова 21 августа, после которого он сразу отправлен в тыловой госпиталь, и найденным им на месте боев дневником убитого казака с последней записью от 5 сентября ("Михаил Шолохов и его творчество", с. 260-261). Противоречие снято в изданиях после 1941 г. механическим сдвигом на месяц вперед - теперь два ранения Мелехова приурочены к 16 и 21 сентября. Это устранило противоречие с датами в дневнике, но породило новое. Полк Мелехова подступает к Каменке-Струмиловой, как и прежде, 15 августа и готовится к штурму (собр. соч., т.2. с. 325). Однако ранение при этом штурме Мелехов получает теперь 16 сентября! (т. 2, с. 354) .

Мы затронули противоречия во внутренней хронологии и географии фронтовой пребывания Листницкого на фронте, не касаясь существа боевых эпизодов. В работах А. и С. Макаровых и А. Венкова уже подробно рассматривались эти вопросы. В частности обстоятельства отъезда Листницкого на фронт исторически достоверны, но относятся к ноябрю 1915 года (,, А.Венков, "Тихий Дон" - источниковая база и проблема авторства", с. 247). Его приезд домой после госпиталя - вообще к 1917 г. - Верховным Главнокомандующим в разговоре с сыном старый генерал Листницкий называет генерала Алексеева, а в рукописи сначала - Брусилова (собр. соч, с. 385, черновик третьей части, с. 111) - оба были главкомами в 1917 г., причем один за другим - Алексеев в марте-мае, Брусилов - в мае-июле, на момент приезда Листницкого в отпуск в марте главкомом был именно Алексеев (наблюдение А. Венкова). Бои в Галиции, в которых участвует Листницкий, относятся, вероятно к 1915 и|или 1916 г. ( А. и С.Макаровы, "Цветок-Татарник", с. 339-341, А.Венков, указ. соч., с. 290-296). Это само по себе говорит о компилятивном характере работы Шолохова над рукописью, но, как было показано выше, даже компиляция была проведена так, что фронтовая биография Листницкого на фронте содержит грубейшие внутреннние противоречия.

Большинство сюжетных и хронологических ошибок в ТД игнорируются традиционным российским шолоховедением. Одну из немногих попыток полемизировать с А. и С. Макаровыми и др. авторами предпринял Ф. Кузнецов в своей монографии "Тихий Дон" - судьба и правда великого романа" (М., ИМЛИ, 2005). Многие его аргументы уже были подвергнуты критике (А. и С. Макаровы, "Неюбилейные мысли", в кн. В. Самарин "Страсти по "Тихому Дону", М., АИРО-XX, 2005, c. 175-182, 188-191, 194-195, 201-202). Ниже разберем еще один аргумент Кузнецова, который дает представление об уровне компетености либо об уровне порядочности Кузнецова (или о том, и другом вместе). Кузнецов пытается опровергнуть аргументацию А. и С. Макаровых, связанную с противоречием XIV (Листницкий в Восточной Пруссии) и XV (Листницкий в Галиции) глав следующим образом.

"Да, Листницкий приехал служить в один из казачьих полков в составе 2-го армейского корпуса на Северо-Западный фронт. Однако вскоре его полк был переброшен на Юго-Западный фронт, о чем ясно сказано в романе: «На Юго-Западном фронте в районе Шевеля командование армии решило грандиозной кавалерийской атакой прорвать фронт противника и кинуть в тыл ему большой кавалерийский отряд, которому надлежало совершить рейд вдоль фронта... <...> На успешное осуществление этого плана командование возлагало большие надежды, небывалое количество конницы было стянуто к указанному району; в числе остальных кавалерийских полков был переброшен на этот участок и казачий полк, в котором служил сотник Листницкий» (1, 379—380)." (Ф. Кузнецов, указ. соч., с. 646).

В приведенной цитате сконцентрированы вся беспомощность, некомпетентность и лживость традиционного "шолоховедения".

Во-первых, Кузнецов игнорирует тот факт, что сразу по приезде на фронт (Северо-Западный!), еще не добравшись до своего полка, Листницкий встречает раненных казаков 12 полка, о чем говорилось уже выше. 12 полк в это время должен находится не в Восточной Пруссии , а в Галиции на Юго-Западном фронте (главы X, XII, XIII третьей части). Это противоречие Кузнецов игнорирует, хотя на него прямо указано в книге Макаровых, с которыми он пытается полемизировать.

Во-вторых, приведенная Кузнецовым цитата взята из главы XXII, но еще в главe XV (т.е. сразу после приезда в главе XIV на Северо-Западный фронт ) Листницкий участвует в боях на р. Стырь (Юго-Западный фронт). Таким образом, фраза о переброске "на этот участок" полка Листницкого в начале главы XXII не имеет никакого отношения к переброске с Северо-Западного фронта на Юго-Западный. Никак не оговоренный в тексте "прыжок" с С.-З. на Ю-З. фронт совершен Листницким еще между главами XIV и XV!