Прилепин. Все кузни обошел и некован воротился

На главную

Прилепин. Все кузни обошел и некован воротился.

"Шолохов. Незаконный".
Заметки читателя - I. Феноменальная память Шолохова, и как она проявляется в романе. Прототипы. Однорукий бандит на турецком фронте. Цитируются ли Пушкин и Некрасов в «Тихом Доне»? Разное.

       Эти заметки, сделанные более-менее по ходу прочтения книги Захара Прилепина, не носят характера развернутого анализа книги. Скорее, это просто замечания, иногда довольно пространные, в целом в порядке чтения книги, начиная с первой главы. Обобщающее мнение, вероятно, появится уже после разбора книги по главам. Пока же пройдем буквально постранично, отмечая ошибки, передержки, замалчивания и пр. автора. Пока - по первым двум главам , в некоторых случаях сделаны   родственные замечания и по последующим главам.

Глава первая. Казак Кузнецов.

         Феноменальная память Шолохова. На второй же странице собственно текста книги (с. 8) Прилепин заводит старую шолоховедческую песню о главном - о чудовищной памяти Шолохова, позволявшей ему обходиться без записных книжек ("А у меня их нет. Все в голове держу") , не записывая никогда собеседников при сборе материалов к роману и т.п. "Помнил, когда в прошлом году - и в позапрошлом , и за год до того, и за десять тоже - пошел первый снег, и когда случился перелет птичьих стай". "Сел писать 2-й том "Поднятой целины", даже не перечитывая первый, а между ними было около 20 лет". Понятно, что слухи о феноменальной памяти нужны для объяснения скандального отсутствия какого-то ни было литературного архива, материалов, тех же записных книжек, дневников.

   Такой автор, конечно, должен при работе держать в голове и те главы романа , которые он   написал, и не допускать, как минимум, грубых ляпов и противорчий. Посмотрим, как обстоит дело.

1) Шолохов забыл имя своего героя. Студент - автор дневника (глава XI третьей части) носит имя Тимофей, через пару страниц Шолохов называет его - Александр Иванович (ошибка продержалась в романе вплоть до издания 1941 г.)

2) Шолохов забыл, в каком полку служит Петр Мелехов. Старший брат главного героя   служит в 29-м казачьем полку (что правильно для казака-второчередника Вешенской станицы), но затем Шолохов   переносит его в 27-й полк (что неправильно для Вешенской, так как это - полк казаков станиц Северского Донца - Калитвенской, Гундоровской и др.). Ошибка сохранялась в самых первых изданиях, затем разночтение было устранено. Но как! Во всех случаях был назван только 27-й полк , а правильный вариант - № 29 - полностью исключен из романа. Шолохов забыл, где должны служить его земляки. Напоминаю, что в данных заметках не обсуждаются возможные объяснения появления тех или иных ошибок у Шолохова (ошибки чтения чужой рукописи, следы ранних редакций и пр.) Мы говорим только о странных и многочисленных несоответствиях между феноменальностью шолоховской памятью и тем, что находим в романе.

3) Шолохов, может, и помнил про прошлогодний снег, но забыл, когда началась Мировая война. В главе VII третьей части казаки узнают о начале войны с Германией 13 июля 1914 года в черновике, 12 июля в беловике и в первой публикации в журнале "Октябрь". Правильная дата - 19 июля старого стиля была забыта столь памятливым автором.

4) Шолохов снова забыл, когда началась Мировая война, но уже по-другому. В том же дневнике студента (гл. XI третьей части") то же событие , перевернувшее жизнь России и всего мира, отнесено к записи от 30 июля: "30 июля. Приходится совершенно неожиданно взяться за перо. Война".    (Наше объянение двух казусов с ошибкой в начале мировой войны мы дали здесь http://tikhij-don.narod.ru/1914.htm , http://tikhij-don.narod.ru/30_07_1904.htm , сейчас же речь идет только о немыслимой памяти Шолохова)

5) Шолохов забыл, когда главный герой получил ранение. Последняя запись в дневнике студента - 5 сентября. Главный герой же находит записную книжку погибшего студента в середине августа, а в сентябре сам Григорий Мелехов уже эвакуирован в тыловой госпиталь. Эта ошибка исправлялась в поздних изданиях (ранение Григория переносилось на середину сентября, что породило новые противоречия). В "научном издании" 2017 года сотрудники ИМЛИ вернулись к старому противоречию.

6) Шолохов забыл, как правильно зовут героя. Казак   Шумилин с простым русским именем Мартын неожиданно со второй книги (в рукописях и ранних изданиях) становится тезкой Мартина Бормана, что озадачило даже шолоховедов: "Причины такого авторского решения неизвестны. Налицо уникальный случай изменения орфографии в процессе письма" (текстологическое послесловие Ю. Дворяшина к т. 1. "научного издания 2017 г., с. 782)

7) Шолохов забыл, что данный персонаж уже убит. Казак Антип Брехович расстрелян красными , но затем подобно Шерлоку Холмсу, чудесным образом оказывается живым. "Позабыв о смерти Антипки Шолохов опять ввел его в роман" (сверхлояльный по отношению к Шолохову Герман Ермолаев, "Шолохов и русское зарубежье", М., Алгоритм, 2003, с. 155)

8) Шолохов забыл, что две недели назад уже было полнолуние, и повторяет его. Любовная история Григория и Аксиньи начинается на Троицу, т.е. перед полнолунием, что находит отражение в картинах яркого лунного света в начале романа. А через две недели, т.е перед новолунием, в окно курень снова "глазастет месяц" - так можно написать только о луне, близкой к полной.

9) Шолохов, пока писал роман, забыл, как называется казачий хутор, в котором и сам жил. Случай, родственный с казусом Мартына Шумилина. Хутор Рубёжин (в книгах 1-3, сокращенное от полного названия Рубёженский) в книге 4 превращаеается в Рубежный (или Рубёжный). В этом хуторе семья Шолоховых жила некоторое время. Забыл правильное название? Это наблюдение принадлежит Зееву Бар-Селле ("Кто не писал "Тихий Дон"", альманах "Тайные тропы", № 2, октябрь 2022 г.)

10) Шолохов забыл, где воюют герои. В 1914 г. герои воюют одновременно на Юго-Западном фронте в Галиции и Северо-Западном близ Восточной Пруссии.

11) Шолохов забыл, что герой уже давно ранен и не пребывает на фронте. Евгений Листницкий получает ранение 29 августа 1914 г. и убывает в варшавский госпиталь, затем в отпуск домой. Но не ранее 5-6 сентября он еще в своем полку на фронте беседует с Бунчуком http://tikhij-don.narod.ru/Eugeny.htm

12) Шолохов забыл, что хутор Татарский относится к Вешенской станице. Ординарец Григория Прохор Зыков во время вешенского восстания (3-я книга) едет вдоль Дона в Вешенскую из хутора Татарского через Рубёжин (Еланской станицы.) То есть Татарский вдруг отнесен не к Вешенской станице, а к Еланской или еще ниже по Дону - Усть-Хоперской.

13) Шолохов забыл фамилию командира полка, о котором ему рассказывал его знакомый. В главе VII предвоенные недели 3-го казачьего полка описаны Шолоховым со слов его знакомого Михаила Иванкова - так принято считать у шолоховедов. Однако в романе командиром 3-го полка назван полковник Греков. В реальности им был полковник Кочетов. (Отметил А.В. Венков)

14) Шолохов забыл, когда Штокман приехал в Татарский. Революционер Штокман прибывает в хутор Татарский в конце октября (1912 г.) Далее он разнимает драку казаков Татарского и украинцев на мельнице за 3 дня до Покрова, т.е. 28 сентября.

15) Шолохов забыл, когда была последняя русско-турецкая война. Еще одно хрестоматийное - во втором абзаце первой же главы романа дед героя возвращается с русско-турецкой войны ("последней турецкой кампании"). Это - война 1877-78 гг. Через некоторое время у него рождается сын Пантелей - будущий отец Григория Мелехова. Тогда Пантелею Прокофьевичу в начале романа - не более 35 лет. А у него старший сын уже отслужил срочную военную службу, т.е. ему лет 24-25 минимум (Подробность, что в черновой рукописи с последней турецкой кампании возвращается не дед, а прапрадед главного героя, мы опускаем. Захар Прилепин в толстенной книге ни разу о длинном варианте истории рода Мелеховых не упоминает. Как и вообще ни разу не дал повода заподозрить себя в знакомстве с рукописями.) .

           Ограничимся этим, далеко не полным перечнем проявлений феноменальной памяти М.А. Шолохова. Более 2/3 из них относятся к первой книге романа. Таким образом, Захар Прилепин начинает книгу с нелепых и не выдерживающих малейшей критики заявленй. Их смысл - объяснить скандальное отсутствие у Шолохова литературного архива в каком-либо виде. "За правду?"

       С.38: "Сына Григория Мелехова - незаконного - тоже звали Мишкой. За одну страницу до финала "Тихого Дона" смертельно раненная Аксинья говорит Григорию: "<...> А Мишатка прибегает с улицы<...>Ребята <...>говорят - твой отец - бандит<...>" Однако Аксинья говорит эти слова еще до своего ранения. И, главное, Мишатка - законный сын Григория и Натальи, один из двух близнецов. ( Так велик был соблазн провести параллель - незаконный ребенок Миша Шолохов - незаконный ребенок Миша Мелехов?) Прилепин, видимо, обманулся из-за того, что мальчик назвал соседку Аксинью в данном разговоре мамкой. Но в целом роман-то прочитать не пробовали, Евгений Николаевич?

Глава вторая. Гимназист.

      С. 54 и далее. Прилепин седлает еще одного конька шолоховедения - прототипы, известные Шолохову в основном по хуторам Каргин и Плешаков.
     В основном Прилепин следует давно известным претензиям шолоховедов на то, что многие третье- и десятистепенные герои «Тихого Дона» были известны Шолохову лично. Прилепин следует Г.Сивоволову и другим краеведам или изложению их сведений в книге Ф.Кузнецова ««Тихий Дон»: судьба и правда великого романа», М., ИМЛИ РАН, 2005.

    Основной мотив Прилепина – реалии хутора Каргина (в дальнейшем - Каргинской станицы) описаны в “Тихом Доне». Однако большинство из этих реалий непроверяемы и впервые были обнародованы во времена, когда ничего, кроме апологетики Шолохова и не могло быть опубликовано по этому поводу, и, как в таких случаях бывает, старожилы говорили скорей то, что от них ожидали услышать, чем то, что реально помнили. Даже горячий сторонник авторства Шолохова Герман Ермолаев писал так о вешенских краеведах: «Возможно, что Сердинов-младший и интервьюеры из Вешенской средней школы были склонны сосредоточить внимание скорее на чертах сходства, чем различия, между персонажами романа и их прототипами. Возможно также, что у старожилов, с которыми общались краеведы (некоторым из которых было от восьмидесяти до девяноста лет) не сохранилось достаточно точных воспоминаний о далеком прошлом» (Г.Ермолаев, «Михаил Шолохов и его творчество», СПб, Академический проект, 2000, с. 347) . Если даже в 1982 г. (год выхода оригинала монографии Ермолаева «Mikhail Sholokhov and his Art» в Принстоне, p. 285), проверяемость свидетельств о детстве Шолохова в Каргине была небесспорной, то, что же можно сказать о них еще через 40 лет?
       Однако некоторые сведения, приводимые Прилепиным, вызывают недоумение. Вот братья Шумилины по прозвищу Шамили. Прототипы - братья Ковалевы из Каргина, их четверо, а не трое, как в романе, но у двух совпадают имена с романными. Но, главное один из братьев - Алешка-безрукий. "В романе как и в жизни, он действительно лишился руки", пишет Прилепин (с. 57). Но уже на с. 68 Прилепин приводит сведения от дочери одного из братьев, Ивана Ковалева, о том, что Алексей с ее отцом служил в Мировую войну на турецком фронте и привез домой известие о гибели Ивана. Инвалид без руки на фронте? Даже в   гражданскую его не могли призвать, об этом и Ф. Кузнецов пишет. Призыв и гибель Алексея-Шамиля   в гражданскую войну - это простительное литературное преувеличение. Но в жизни ни на каком турецком и любом другом фронте он служить не мог.   Потомки что-то напутали? Но как же мы можем полагаться на столь противоречивые воспоминания?
     Странным выглядит и происхождение прозвища Шамили в романе от фамилии Шумилины - самый примитивный уровень образования прозвищ. Как лучше было бы сказать, что прозвище у братьев - от деда, ловившего имама Шамиля, как это якобы бы было у кого-то из жителей Каргина.

        Забегая вперед в книге Прилепина, отметим также странные подробности для машиниста мельницы Ивана Алексевича Сердинова как прообраза его полного тезки Котлярова. "Считался он казаком, но проживал в бедности" (с. 129.) Но до этого (с. 84): "Иван Алексеевич Сердинов" <...> дом свой купил у тех самых Мельниковых, которые поначалу сдавали комнату семье Шолоховых". Хорош рабочий на мельнице, который проживал в бедности" - дом купил!

         Ошибки воспоминаний через 50 и более лет понятны и простительны, но как на таких эфемерных воспоминаниях шолоховедам можно строить серьезные рассуждения ?


           Некоторые моменты в у Прилепина в части прототипов выглядят хватанием за соломинку. Вот у казаков Дроздовых, у которых Шолоховы снимали жилье в Плешакове был отец, покойный старый Дроздов, которого Шолоховы не застали. "...говорили: прихрамывал он" (с. 83). Прилепин: "Памятуя хромого Пантелея Прокофьевича, запомним и это" . Негде больше было хромого казака взять, чем от прихрамывающего человека, которого Шолохов и не видел никогда!

       С. 62 . Прилепин: "В романе почмейстера зовут Фирс Сидорович, в реальности (т.е. в хуторе Каргин- А.Н.) звали его Митрофан Семенович. (Шолохов, заметим, сохранил языковое созвучие в имени...)" . Однако филолог Евгений Шацкий (отнюдь не сторонник версии о плагиате) убедительно показал, что имя Фирс - часть реминисценции из "Вишневого сада" ("Персонажи-тезки, или Код Чехова в романах Шолохова", Вопросы литературы, 2021, № 2 ; https://voplit.ru/article/personazhi-tezki-ili-kod-chehova-v-romanah-sholohova/)

        Христан. Среди персонажей промана, имющих прототипов с теми же или близкими именами, Прилепин (с. 55) называет Хрисанфа Токина (Христоню). Фамилия Токин упоминается у Прилепина как фамилия жителей хутора Каргин. Странная вещь - Хрисанф в романе назван Хрисанфом только первый раз (в авторской речи), а далее , если полное имя, то - Христан (14 раз в романе, всегда - в прямой речи героев) . А в рукописях, черновой и беловой - там вообще - только Христан. Ф. Кузнецов называет прототипом Христони Христана Дударева (плюс Федора Стратоновича Чукарина - "Стратоню"). Прилепин ограничивается каргинским казаком по имени Хрисанф и тем же Чукариным (с. 281-282). Однако русского имени Христан, по-видимому, не существует. Поиск в интернете, например, кроме Христана Дударева в работах Ф.Кузнецова не дает ни одного русского Христана - только немцы и финны. И ведь Христан - это Христаня (Хрисанф - Хрисаня). А Христоня - это Христон. Такое редчайшее русское имя существует. Оно встречается у Федора Крюкова. Георгий Малахов помог мне найти это место - рассказ "В субботу". "Христон один дома" (Ф.Крюков, "На германской войне. На фронте и в тылу", М., АИРО-XXI, 2013, с. 158). Так как называли в оригинале Христоню полным именем? Конечно, Захару Прилепину нет дела до всех этих вопросов.

          Хутор Рубёжный. Не только Шолохов в романе (в 4-й книге) , но и Прилепин в своей книге неправильно называет хутор Рубежин - "Рубежный". В этом он вполне следует и Ф. Кузнецову. Многократно Прилепин также неправильно называет хутор Каргин - "Каргинский". Только один раз такая ошибка есть и в романе : "Из них лишь двое были с хутора Каргинского, Фадеев и Каргин", возможно, чтобы дважды не повторять "Каргин". Даже после преобразования в станицу Каргинскую нет-нет мелькнет в книге Прилепина "Каргинский" (с. 222, например).

        С. 62. "Именно в Москве 1 августа Миша Шолохов встретил известие о начале войны" . Миша Шолохов мог встретить это известие только 19 июля 1914 года старого стиля, а только он и уместен в данном случае, как его использует и сам Прилепин, например, в рассказе о событиях октября 1917 г. (Иногда поразительно отсутствие чувства времени у Прилепина - мы еще встретим у него маршала Блюхера ... в 1930 году, с. 371).

       С. 103. Прилепин: "11 мая, на святую Пасху в хуторе Пономареве Подтелков и комиссар его отряда Кривошлыков были повешены, а остальные участники их отряда расстреляны." Та же дата и в романе. Однако Пасха в 1918 году приходилась на 5 мая нового стиля (22 апреля старого ст.)

        С. 108 (и еще далее повторяется). У Прилепина - Верхнедонецкий округ, к которому принадлежала и была его центром Вешенская, образованный в 1918 году. На самом деле округ, конечно, назывался Верхне-Донской. Северский Донец по его территории не протекал. Не чувствует Прилепин даже топонимику романа.

С. 68: "В романе "Тихий Дон" цитируются стихи только двух поэтов - Бунина и Блока." Однако, вот дневник студента: "Любви все возрасты покорны". Там же: "Что день грядущий мне готовит?". Допустим, "Евгений Онегин" - слишком общедоступно, к тому же цитируется только по одной строке. Далее, четвертая часть, Кивошлыков - Подтелкову: "Мы слышим звуки одобренья не в сладком рокоте хвалы, а в диких криках озлобленья" (на последние два примера обратил мое внимание Георгий Малахов). Некрасов как классик тоже не в счет? Но на конец-то пятой части Прилепин должен обратить внимание:

          В годину смуты и разврата
          Не осудите, братья, брата

         Видимо, Прилепин не знает, что это - несколько измененные строки Арсения      Голенищева-Кутузова (1848-1913)

          В годину смут, унынья и разврата
          Не осуждай заблудшего ты брата

       Это означает, что Прилепин не знаком и с работой ростовского журналиста и филолога Марата Мезенцева (1938-1994) "Судьба романов" http://www.philol.msu.ru/~lex/td/?pid=012121&oid=01212 , где и было, по-видимому, впервые атрибутировано двустишие из "Тихого Дона".
     С. 674. Прилепин и Блоку отказывает в праве быть процитированным в романе и оставляет Бунина как единственного.

Продолжение следует